Жуков М.А.

Предмет обсуждения многогранен и связанные с ним проблемы не могут быть исчерпаны в кратком докладе. Остановимся лишь на нескольких вопросах.

Во первых. Формируя законодательство, защищающее традиционное природопользование как форму хозяйствования, нельзя полностью отождествлять его с законодательными актами, защищающими интересы малочисленных этнических групп, чье выживание в существующих условиях может вызывать опасения. Несомненно, для сохранения большинства малочисленных этнических групп вопрос о сохранении традиционных форм природопользования, как правило, играет огромное значение. Но нужно помнить, что традиционное природопользование свойственно и определенным группам среди народов, малочисленными не являющихся. И нельзя воспринимать законодательные акты, регулирующие формы традиционного природопользования малочисленных этнических или этносоциальных групп, как акты, регулирующие традиционное природопользование как таковое. Нашему законодательству необходимы как правовые нормы, регулирующие правоотношения в сфере собственно традиционного природопользования, так и акты, защищающие интересы малочисленных общностей. В сфере традиционного природопользования малочисленных общностей эти акты будут пересекаться и в зоне пересечения должны быть согласованы.

Во вторых. Формы хозяйственной деятельности не могут быть застывшими. Они постоянно трансформируются, неизбежно вбирая в себя арсенал возможностей, предоставляемых индустриальным развитием и являющихся элементами индустриального мира. Где, в таком случае, граница между традиционными способами природопользования и современными, индустриальными? Что правильнее, сохранять экстенсивные, малопроизводительные технологии или переходить на современные интенсивные? Сами ли представители традиционных форм природопользования должны решать для себя эти вопросы, или это должны делать соответствующие государственные структуры, исходя из общенациональных, или даже общечеловеческих интересов? Например, североамериканские индейцы западного побережья США начали получать небольшие квоты на добычу серых китов. Должны ли они непременно делать это на гребных морских каноэ с гарпуном в руках, в соответствии с традициями предков или могут купить шхуну с гарпунной пушкой. Будет ли в последнем случае это рассматриваться как традиционное природопользование?

Более того. Сами рамки обсуждаемого понятия достаточно неопределенны. Признаки, по которым традиционное природопользование можно однозначно отделить от нетрадиционных его форм, размыты. Нет ясно установленных граней, за пределами которых традиционные формы природопользования переходят в нетрадиционные. Наконец, тождественны ли индустриальные формы природопользования и нетрадиционные формы природопользования и какие правовые следствия вытекают из их тождественности или нетождественности?

В третьих. Как отразить всю полноту интересов субъектов традиционного природопользования в земельном законодательстве? Что такое территории традиционного природопользования, всегда ли они связаны с особо охраняемыми природными территориями (ООПТ) и наоборот, всегда ли можно рассматривать территории ООПТ как территории, самим богом и законодательством предназначенные для традиционного природопользования? Как вообще совмещать задачи охраны природы и реализацию прав на традиционное природопользование таким образом, чтобы и субъекты традиционного природопользования были сыты, и лоси целы?

Как, непосредственно совмещаются право на сохранения традиционных форм природопользования, с правом коренных народов на землю, в какой форме оно может быть реализовано в законодательстве, учитывая практически полное отсутствие на территории России моноэтнических территорий? С нашей точки зрения, чрезвычайно плодотворным в этом вопросе является предложение В. А. Кряжкова (1985) об этноколлективных формах реализации прав субъектов традиционного природопользования, но эта безусловно здравая идея еще ждет своего конкретного воплощения.

Как перенести на нашу почву международный опыт, принятые в мировой практике подходы так, чтобы они соответствовали нашим реалиям? В частности, как в наших условиях трактовать понятие “племенной образ жизни”? С нашей точки зрения, применительно к российским реалиям под ним нужно понимать традиционный образ жизни. Но каково соотношение понятий “традиционный образ жизни” и “традиционное природопользование”? Очевидно, что последнее существенно уже первого и для обеспечения возможности сохранения традиционного образа жизни защита и регламентация традиционного природопользования необходима, но недостаточна.

По нашему мнению, сферу традиционного природопользования необходимо воспринимать, как самостоятельную специфическую область правового регулирования. Принимаемые в ее рамках законодательные акты должны определять порядок реализации и совмещения прав всех субъектов традиционного природопользования, представлять собой хорошо внутренне увязанную и согласованную систему. Согласована она должна быть и с актами иных областей права, в том числе близкой, но совершенно самостоятельной сферой праворегулирования, призванной обеспечить условия для сохранения малочисленных этнических общностей (подробнее это рассмотрено нами в: “Журнал российского права”, 1998, № 2, 6). К сожалению, приходится констатировать, что в восприятии законодателей две названные сферы праворегулирования отождествляются, что только тормозит процесс законотворчества. Типичным примером является проходящий в настоящее время через Государственную Думу закон об оленеводстве. В том виде, в каком его проект существует сегодня, это проект об оленеводстве малочисленных коренных народов Севера, а не об оленеводстве как таковом. Конечно, занимающиеся оленеводством якуты, коми, тувинцы, имеют в рамках России свои административные образования и могут решить проблемы на уровне законодательства субъектов Федерации. Но возможность (которая может быть, а может и не быть) исправлять ошибки законодателей федерального масштаба, на уровне субъектов федерации не может восприниматься как повод к успокоению. Стройной и логичной законодательная система должна быть, начиная с самых основ.

В сб. Современные проблемы традиционного природопользования народов Севера. М. 2000, С. 130-131.