Митько А.В. Президент Арктической общественной академии наук, руководитель совета КС НСБ России, доцент ВНИИМ им. Д.И. Менделеева, Санкт-Петербургский государственный университет.
К исходу первой четверти XXI столетия мир стал свидетелем множества крайне неоднозначных политических событий и решений. Основными вехами этого периода стали непрекращающиеся обострения геополитических конфликтов на Ближнем Востоке и в Восточной Европе, а также усиление соперничества ведущих мировых держав в Арктике.
На фоне повышения градуса напряженности на Арктике поистине уникальным стало заявление президента США Дональда Трампа о намерении установить контроль над Гренландией. И если лидер Белого дома изначально планировал просто купить остров, то со временем его нарратив стал предполагать и другой путь – путь силового присоединения, ввиду чего нам, возможно, предстоит стать свидетелями новой вехи истории.
Несмотря на то, что Гренландия является автономной территорией в составе Королевства Дания, ее стратегическое значение, богатые природные ресурсы и географическое положение в Арктике делают ее потенциальным объектом интересов сверхдержав, которые не потерпели бы гегемонии кого-то одного. Попытка силового присоединения острова к США стала бы беспрецедентным событием, способным резко изменить мировой порядок.
Вознамерься Трамп захватить Гренландию, какими бы стали возможные сценарии развития конфликта и его геополитические последствия?
Итак, США могли бы, например, провести быструю военную операцию по установлению контроля над ключевыми объектами инфраструктуры Гренландии, в первую очередь – аэропортами, портами и правительственными учреждениями, особенно под предлогом «освобождения» или «защиты местного населения». Такой сценарий был бы рассчитан на минимальное сопротивление со стороны местного населения, но явно не со стороны мирового сообщества. Ибо, как ни преподнеси, реакция была бы однозначной – международное осуждение, разрыв дипломатических отношений с рядом стран, в первую очередь с Данией и ЕС, а также резкое обострение внутри НАТО.
Контрответ Копенгагена был бы неизбежен. Несмотря на ограниченные военные возможности, скандинавская страна при поддержке стран Евросоюза попытается блокировать американские силы в Гренландии. Не исключен и вариант мобилизации всего Североатлантического альянса против его ключевого участника – США, что усилит риск разрастания конфликта.
Не стоит забывать о России и Китае, которые с большой долей вероятности воспользуются ситуацией для усиления своего влияния в регионе, выступив с резкой критикой действий США. Москва может активизировать военную деятельность в Арктике, а Пекин – предложить дипломатическую поддержку Дании и инвестиции в ответные меры против Вашингтона. Появится угроза нового арктического противостояния с еще большим количеством участников. Это однозначно приведет к дестабилизации циркумполярного региона, который считался относительно стабильным, а станет ареной международной военной и экономической конфронтации. В таком случае какая-либо деятельность Арктического совета с большой долей вероятности будет парализована, а гонка за контроль над ресурсами региона – ускорена.
Аннексия Гренландии повлечет за собой кризис международного права. Силовое изменение статуса территории, не имевшее прецедентов со стороны демократической сверхдержавы, подорвет легитимность международных норм и статуса ООН. Это также станет оправданием для других государств пересматривать свои границы силовым путем.
И наконец, США рискуют быть подвергнутыми глобальной изоляции со стороны европейских союзников, если действия будут слишком агрессивными. В то же время, часть стран может поддержать США, если операция будет обоснована как «гуманитарная» или «противостояния угрозам извне», что приведет к переосмыслению политики блока.
Так или иначе, попытка США присоединить Гренландию силовым путем имела бы разрушительные последствия для глобальной безопасности, международных альянсов и принципов суверенитета. Такой конфликт привел бы не только к геополитическому кризису, но и стал бы маркером перехода Мира в новую эру – постглобализма, с усилением конкуренции, нестабильности и разрушением прежних дипломатических рамок.
В контексте изложенного президент Франции Эмманюэль Макрон на неделе неожиданно выдвинулся в арктическую повестку, обозначив политическую и экологическую позицию по Гренландии, противопоставив ее амбициям США. Сначала — заявление на Конференции ООН по океану в Ницце: «морские глубины не продаются, Гренландия не подлежит захвату». Затем — телеэфир France 2 с уточнением: Париж не хочет, чтобы Гренландия стала новой зоной конфронтации, и выступает за международные соглашения по аналогии с арктическими.
Контекст понятен: США в лице Дональда Трампа еще с 2019 года демонстрируют интерес к Гренландии как стратегическому объекту — с богатствами недр, транспортной выгодой и возможностями военного присутствия. Макрон использует политическую паузу в Вашингтоне, чтобы сыграть на арктическом фланге Европы — и заодно усилить позицию Дании, на фоне гренландской дискуссии о независимости
С точки зрения интересов России в АЗРФ, позиция Парижа как минимум интересна. Во-первых, появляется дополнительный актор, желающий закрепить статус Арктики как зоны ограниченной активности — пусть и через климатическую риторику. Во-вторых, любые попытки юридической «консервации» региона (например, через соглашения по типу Шпицбергенского трактата) будут тормозить попытки США и Китая активизировать экономическую или военную деятельность в этом пространстве
Впрочем, не стоит переоценивать инициативу Елисейского дворца. Ни Франция, ни ЕС в целом не обладают сопоставимыми логистическими и военными возможностями в Арктике — в отличие от США, России и даже Китая, активно осваивающего формат «околополярного присутствия». Но дипломатическая активность Макрона сигнализирует: Гренландия становится новым фронтом геополитической конкуренции — и потенциальной переменной в арктической архитектуре безопасности.
